Опубликовано : 19-03-2020, 00:14 | Категория: Новости » Феномен двуязычия



Феномен двуязычия

Доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой сопоставительного изучения языков МГУ им. Ломоносова Игорь Милославский высказал замечательную мысль:

«Чем больше феноменов и аспектов действительности может обозначать тот или иной язык, тем лучше для людей, пользующихся этим языком. В этом случае язык можно сравнить с зеркалом, отражающим некоторое пространство».

Ещё более эффективен тандем двух родственных языков, который позволяет нам свободно существовать в пространстве мировых теорий и практик, отмечая белорусов высокой степенью способности постигать новые знания, но при этом быть рассудительными и осмотрительными людьми.

Когда ретивая часть белорусских националистов страдает по поводу утери белорусами родного языка, всё это представляется неискренним, привнесённым откуда-то извне.

Да, послевоенная урбанизация общества повлияла на степень использования белорусского языка, но каждый из нас, ежедневно соприкасаясь с информационными сервисами, народным творчеством, обращаясь к литературе Якуба Коласа и Янки Купалы, чувствует родной язык и знает ему цену.

Язык предков в народе жив и никогда не исчезнет, поскольку над нами сегодня ничто не довлеет — мы сами творцы своей судьбы.

Следует понимать, что белорусский язык первозданен, потому что он не поменял свой строй и присущий ему мажор. Он не «окультурен» технократией и религией, потому в разговорной речи он остаётся почти таким же, как сто и двести лет назад, и только в век информатизации пополнился небольшими добавками, которые, впрочем, его не портят.

Глядя на робкие попытки некоторых православных служителей соперничать с ксендзами в использовании белорусского языка, ощущаешь — напрасная трата времени. Ведь переводы молитв не в состоянии передать глубину, заложенную в них веками.

Феномен двуязычия

То, что ксендзы, идеологические работники Ватикана, с 90-х, как по команде, заговорили на белорусском языке, меня не напрягает. Этого можно было ожидать в годину народной смуты, так как пропагандистские методы давно отработаны иезуитами.

Был в том и позитив, так как именно национальным окрасом католических служб костёл опустил рвение толп понаехавших в белорусские города американских проповедников навязать протестантский подход к формированию облика верующих.

И всё же, заходя в костёл и слушая переведённые на белорусский язык молитвы, становится не по себе: всё это звучит искусственно и натянуто, так как намоленность отличает не только место проведения служб, но и язык, на котором они ведутся.

Благо, старухи всё равно про себя шепчут по-старому, и только молодёжь, адаптированная к очевидному несоответствию молитвы и речи, громко вторит за ксендзом: «Мая віна. Мая найвялікшая віна».

В чём эта вина, они, судя по выражению лиц, не вникают.

Следует заметить — ни в царские, ни в польские, ни в советские времена власти и клерикалы не пытались поменять языковую практику служения Господу в костёлах и церквях.

Для чего это понадобилось в 90-х, догадаться не сложно, так как костёл, искусственно переключённый на национальную почву, мог стать инструментом общественного размежевания.

К счастью, этого не случилось, поскольку на смену политическому хаосу пришла твёрдая власть, а при ней служители разных конфессий сочли за лучшее найти общий язык и наладить сотрудничество.

Нечто похожее следует отнести и к языковым практикам.

Чувствуется, что риторика национал-радикалов за 25 с лишним лет всем изрядно поднадоела. В ней просматривается откровенное вредительство, имеющее целью заставить сложившуюся и технологически продвинутую нацию вернуться во вчерашний день.

В современном обществе вопрос о языке в принципе не может рассматриваться с позиций «или-или».

Да. Вследствие больших потерь численности населения, послевоенной индустриализации и массовых миграционных процессов русский язык потеснил в городах наш национальный.

Однако белорусская культура, опирающаяся на родную мову, сохранила себя в надстроечной сфере — писательстве, театре, изобразительном искусстве, реставрированных памятниках старины, самодеятельном творчестве и, в конце концов, в душе народной.

К счастью, процесс реанимации белорусской традиции с середины 90-х вышел из-под националистической опеки и стал важной функцией белорусского государства.

Сегодня налицо факт, что сотни и тысячи людей интересуются и овладевают родным языком с пониманием того, что он не должен толкать развитие страны в сторону национальной ограниченности, поскольку это дико, несовременно и отстало.

С учётом людских тяготений властям следует действовать не наскоком, а осмотрительно, без ущерба управляемости мощным народно-хозяйственным комплексом страны.

С участием общественности необходимо разработать здравую концепцию поддержки национального языка и национальной культуры на долгосрочный период.

При этом надо отчётливо сознавать, что основной массе белорусов, живших совсем недавно в аграрной, а ныне индустриальной стране, посчастливилось легко освоить русский язык и при этом не разболтать свой родной язык выдуманной терминологией, сохранив его в первозданной красоте.

Владея с послевоенного времени русским языком, мы заполучили интеллектуальный стержень, который если не открыл, то уж точно расширил нам горизонты приобщения не только к великой русской науке и культуре, но и к всемирной.

Потому-то оба языка стали важным инструментом формирования молодой и продвинутой белорусской нации, её бесценным достоянием.

Сила русского языка кроется не в том, кто им пользуется, а в том, что он с древних времён до наших дней ни минуты не находился в пространственной ограниченности. Он прошёл суровую школу слияний и размежеваний разных народов, совершенствования и наполнения рациональными зёрнами из других наречий. Он, в конце концов, наполнен исчерпывающим объёмом научно-технической терминологии, придумывать аналоги которой нет никакой нужды.

Русский язык сложен. Но он — важный ресурс познания окружающего мира и самого себя.

Абсолютно был прав Михайло Ломоносов, напоминавший современникам:

«Карл Пятый, римский император, говаривал, что ишпанским языком с Богом, французским — с друзьями, немецким — с неприятелями, италианским — с женским полом говорить прилично.

Но если бы он российскому языку был искусен, то… нашёл бы в нём великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италианского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языков».

Тот, кто знаком с историей русского языка, знает, что эти слова были сказаны задолго до того обновления, которое претерпел литературный русский язык благодаря Пушкину.

Этот вопрос хочется шире осветить потому, что сходные процессы в своё время происходили и в становлении литературного белорусского языка, который был очищен от архаизмов и выдумок в орфографии и стилистике, но нынешние радикалы пытаются вновь их воскресить, чем вносят несуразицу и путаницу.

Мало того, они рассчитывают всё закрутить на европейский манер — от аргументов использования в белорусском языке слов иностранного происхождения до разговоров о переходе с кириллицы на латиницу.

Феномен двуязычия

Так вот, до Пушкина господствовало консервативное разделение русского языка на три потока: «высокий», «посредственный» и «простой», то есть каждая мысль могла быть по-разному выражена средствами каждого из трёх стилей.

Пушкин не только разрушил теорию последователей «высокого» стиля о тождестве русского литературного языка с церковно-славянским. Он назвал говоры «посредственного» стиля (интеллигенции и буржуазии) «языком дурных обществ» за их стремление «выражаться вычурно, со следами европейского жеманства и французской утончённости в нашем языке».

Он добился качественного преобразования смыслового строя русского литературного языка, осуществив синтез его основных стихий на базе понятного всем народного наречия.

Как итог этих титанических усилий звучат слова поэта-реформатора:

«Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство над всеми европейскими».

Эти подходы в своё время стали примером в совершенствовании белорусского языка, на котором опубликовано главное, что создано столпами белорусской литературы за весь период становления нации.

Поэтому распространение в литературной среде несовершенных грамматических практик довоенного периода, которые создают только видимость «народности», не являясь ею по существу, следует расценивать как провокационную попытку этой путаницей отгородиться от родственного по всем литературным канонам русского языка.

Следует полагать, что государственные структуры, занимающиеся совершенствованием народного образования, сумеют отличить зёрна от плевел.

Сегодня многие оппоненты двуязычия в Беларуси в качестве аргумента приводят сокращающийся ареал использования русского языка и торжествуют по поводу того, что некоторые страны среднеазиатского региона переходят на латиницу.

В отношении латиницы следует напомнить, что цыплят по осени считают. Всё равно на постсоветском пространстве интерес к русскому языку остаётся неизменным.

Не факт, что искусственное пополнение Европы выходцами из арабского мира будет означать их стремление к знаниям и техническому прогрессу. Пока мы видим обратное.

Общеизвестно, что большой интерес проявляется к русскому языку в Китае, Вьетнаме и Индии.

В Венгрии в школах будут изучать русский язык как второй иностранный.

В Израиле его изучают в качестве второго иностранного не только выходцы из СССР, но и коренные израильтяне и даже выходцы из Эфиопии — эфиопские евреи.

В США особое распространение русский язык получил в Нью-Йорке, Сан-Франциско и на Аляске. Кстати, на Аляске православных 8,5% по переписи населения.

Планируют ввести изучение русского языка в Иране и Сирии.

Нет сомнения, что позитивы в развитии российской экономики и её производственного сектора будут способствовать расширению интереса к изучению русского языка, а на этой основе создадут предпосылки к наращиванию связей граждан и деловых кругов зарубежья с двумя субъектами Союзного государства.





(голосов:0)




Смотрите также: 

Похожие новости
Комментарии
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.