Шатание гегемона
США и Китай — две страны с разной историей и культурой, находящиеся также на разных этапах экономического развития, одна - является крупнейшей развитой страной в мире, в то время как другая - крупнейшая развивающаяся.
С точки зрения выстраивания двусторонних отношений, экономическое сотрудничество между США и Китаем за последние несколько десятилетий из практически «несущественного» выросло во «взаимозависимое» и «взаимообусловленное».
Как видно из графиков, товарооборот в системе США-Китай начиная с 1985 года демонстрирует устойчивый, фактически экспоненциальный рост. Так, к 2017 году оборот американо-китайской торговли товарами вырос до 635 млрд долларов (3,7 % мировой торговли совокупным объемом 17,2 трлн долларов).
Огромный объём торговли товарами и услугами, интегрированные цепочки поставок, существенные прямые американские инвестиции в Китае, ещё более значительные китайские инвестиции в казначейские ценные бумаги США (по состоянию на август 2018 года - 1,19 трлн долларов), все это свидетельствует о значимости этих отношений. В свою очередь, привлекательности китайских инвестиций в США в существенной степени способствовала развитость и широта финансового рынка, низкий риск капиталовложений и надёжные юридические гарантии.
Справка. В соответствии с информацией Национального комитета по американо-китайским отношениям, в период с 1990 по 2015 год проведено около 6,7 тыс инвестиционных сделок, объём американских инвестиций в Китай составил 228 млрд долларов. Общий объем китайских инвестиций в США за 25 лет существенно ниже - 64 млрд долларов (1,2 тыс сделок). Сотрудниками американских компаний в Китае являются более 1,6 млн граждан КНР, в то время как китайскими инвестициями в США создано лишь немногим более 100 тыс. рабочих мест. В 2017 году китайские инвестиции в США достигли 29 млрд долларов (по завершенным сделкам).Прежде чем дать прогнозную оценку актуальному состоянию межгосударственных отношений США и Китая, для чистоты понимания происходящих процессов, необходимо посмотреть в их прошлое, на то, что послужило их базисом.
В 1972 году президент США Р. Никсон посетил в Китай и встретился с Мао Цзэдуном, председателем Центрального Комитета Коммунистической Партии (на тот момент уже тяжелобольным).
Визит стал важным шагом к формализации получивших развитие отношений между странами. Результатом визита стало подписание «Шанхайского коммюнике», в котором Соединенные Штаты заявили в частности, что «признают, что все китайцы по обе стороны Тайваньского пролива утверждают, что существует лишь один Китай, и Тайвань является частью Китая», и что они выведут оставшиеся американские войска из Тайваня.
15 декабря 1978 года США и Китай установили официальные дипломатические отношения. Три дня спустя, Пекин, который на тот момент уже возглавил Дэн Сяопин, провозгласил о начале эпохи реформ и открытости.
Следует понимать, что именно вопрос принадлежности Тайваня стал тем «фундаментальным» основанием, на котором в последующем начала собираться американо-китайская «дружба». В итоге, обе страны фактически получили то что хотели, Китай был окончательно выведен из-под Советского влияния, Америка полностью открыла для себя китайский рынок.
Однако по мере экономического становления Китая как новой торговой сверхдержавы, роста конкуренции за рынки третьих стран и ресурсы, а также военных амбиций Поднебесной, Америка стала на путь пересмотра отношений с Пекином.
Если еще в недавнем прошлом, при президенте США Б. Обаме, Китай рассматривался американскими экспертами как часть глобальной системы «Китай-Америка» (ChiMerica), то после прихода к власти в Поднебесной нового поколения государственно ориентированных лидеров во главе с Си Цзиньпинем, отношения стали ухудшаться. Нынешний кризис в американо-китайских отношениях вновь подтвердил утопичность выдвинутой рядом американских политологов идеи «большой двойки» ради решения глобальных проблем, поскольку она была отвергнута Китаем на всех уровнях.
Новое руководство Китая стало проводить национально-ориентированную политику, полностью отказавшись от планов построения совместного с Америкой «нового мирового экономического порядка» и взяло курс на военно-стратегическое и экономическое сближение с Москвой - главным «врагом» Вашингтона.
США (наряду с Великобританией), благодаря инвестициям и технологиям которой Китай фактически превратился в сверхдержаву и в американских планах виделся как основной военный инструмент против России, такой ход событий не устроил, и соответственно Вашингтон, уже во главе с Д. Трампом, включил многократно отработанный (в том числе и на Советском Союзе) санкционный и политтехнологический механизмы по покорению и принуждению несогласных государств. И в данном раскладе, очевидно, что Тайвань снова станет главной разменной монетой в Китайско-Американских отношениях, поскольку именно он, ка уже отмечалось ранее, с 1972 года является тем базисом, на котором и был создан американо-китайский торгово-экономический колосс. Китай же всецело осознавая дальнейшую направленность действий американских элит и находясь в «обороне» вынужден искать и находить адекватные ответы на внешние воздействия.
В настоящий момент китайско-американские отношения вступили в начальную фазу стратегического соперничества и конкуренции (но не «холодной войны»).
Экспертное сообщество США (как политическое, так и финансово-экономическое) фактически едино в оценках о том, что Китай полноформатно участвует в стратегической конкуренции с США. Американские политики и стратеги оценивают комплекс мер, предпринимаемый Китаем на международной арене (под руководством с Си Цзиньпина), как строительство «нового мирового порядка», цель которого в конечном итоге - свернуть американский глобальный проект и разделить единый Запад на части.Ожидается, что Китай обгонит США к середине XXI века и став крупнейшей экономикой в мире начнёт выстраивать диктат по собственным правилам для всего мира (по аналогии с США). Американские эксперты считают, что Китай уже активно вступил в конкурентную борьбу за «сферы влияния» и своими действиями подрывает влияние США на мировой арене.
Основными инструментами Китая в этой борьбе, по их оценкам, выступают идеология марксизма и т.н. финансово-экономические модели с китайской спецификой.
Консенсус американских элит относительно Поднебесной явно прослеживается во многих моментах. Во-первых, администрация Трампа в сжатые сроки, начиная с конца 2017 года, выпустила друг за другом 3 важных руководящих документа:
«Стратегию национальной безопасности», от 18 декабря 2017 года. Этот документ описывает существующие и возможные вызовы безопасности страны, а также указывает на способы противодействия имеющимся угрозам. В качестве одной из угроз для Соединенных Штатов в новой Стратегии указываются т.н. ревизионистские державы, к которым причислена, наравне с Российской Федерацией и Китайская Народная Республика.
КНР тем или иным образом упоминается во всех основных разделах документа. Авторы Стратегии указывают, что Китай бросает вызов американской мощи, влиянию и национальным интересам, стремясь создать угрозу безопасности и процветанию США.
Согласно Стратегии, Китай и Россия желают перестроить мир, что противоречит планам и ценностям Соединенных Штатов. Пекин стремится вытеснить США из Азиатско-Тихоокеанского региона, для чего использует свою растущую экономическую мощь, инвестируя миллиарды долларов в новые проекты за рубежом;
«Стратегию национальной обороны», от 18 января 2018 года и «Обзор ядерной политики», февраль 2018 года.
В новой «Стратегии национальной обороны» главной миссией Вооружённых сил США названо поддержание боеготовности на уровне, позволяющем «сдерживать войну и защищать безопасность нации». Так же указывается, что если сдерживание потерпит неудачу, то Америка намерена «побеждать». Изложенный в документе перечень американских противников включает Китай, Россию, Северную Корею и Иран.
Документ под названием «Обзор ядерной политики 2018», фактически является обновленной ядерной доктриной США. В ней Китай и Россия представлены, как главные потенциальные соперники. В частности, отмечается, что данные страны разрабатывают ассиметричные меры для противодействия обычным (неядерным) силам США, что увеличивает риск просчета и военной конфронтации этих государств с Соединенными Штатами и их союзниками. Подчеркивается, что Китай и Россия также разрабатывают противокосмическое вооружение в интересах глобального противодействия США (лишение возможности осуществлять спутниковую разведку, позиционирование, навигацию и контролировать свое ядерное оружие). Москва и Пекин стремятся развивать наступательные возможности в киберпространстве для сдерживания, подрыва или поражения сил США, которые в значительной степени зависят от компьютерных сетей.
Данные документы по сути переместили фокус внешней стратегии США с борьбы с терроризмом на традиционную межгосударственную конкуренцию. В указанных материалах Китай обозначен как «главный конкурент США в стратегическом соревновании» и «ревизионистская власть», бросающая вызов международному порядку, кроме того, из документов следует необходимость корректировки политики США в отношении Китая.
Во-вторых, в 7 февраля 2018 года Конгресс единогласно принял «Закон о поездках на Тайвань» (H.R.535-Taiwan Travel Act, подписан президентом США 16 марта), что явно сигнализирует о сильных антикитайских настроениях обеих американских партий. В тексте данного документа речь идёт о введении в правовое поле взаимных поездок и переговоров официальных лиц США и Тайваня любого ранга.
Постановляющая часть закона позволяет «официальным лицам США всех уровней, включая тех, которые курируют в правительстве вопросы безопасности, высшим офицерам и другим представителям исполнительной власти, совершать поездки на Тайвань для встречи с их тайваньскими коллегами». Аналогичные разрешения получают и официальные лица Тайваня. Более того, «поощряется» активизация деятельности тайваньского посольства на территории США, в том числе с целью организации встреч с членами Конгресса, представителями исполнительной власти федерального и местного уровней.
Справка. В связи с принятием данного нормативно-правового акта Пекин выразил официальный протест Вашингтону. «Несмотря на то, что у этого положения нет обязательной юридической силы, оно является нарушением положений трёх китайско-американских коммюнике и принципа «одного Китая», посылает ложный сигнал сепаратистским силам Тайваня», - говорится в заявлении МИД. Китайская сторона также настоятельно призвала американскую сторону исправить свои ошибочные действия, прекратить официальные контакты с Тайванем, обдуманно подойти к решению тайваньского вопроса, чтобы не нанести серьезный ущерб китайско-американским отношениям и не подорвать мир и стабильность в Тайваньском проливе.Не случайно и то, что американский сенат (18 июня 2018 года) принял законопроект «Об оборонном бюджете на 2019 финансовый год» (National Defence Authorization Act, NDAA) в размере 716 млрд долларов.
Документ поддержали 85 сенаторов, 10 выступили против. Ранее, документ получил одобрение Палаты представителей (24 мая), 351 – «За», 66 – «Против». 13 августа законопроект подписан президентом США.
В законе «Об оборонном бюджете на 2019 финансовый год» помимо прочего содержатся «жесткие определения» в отношении Китая, а также отказ от участия в совместных с Китаем мероприятиях в Тихоокеанском регионе.
В отчете, подготовленным министерством обороны США для конгресса «О военной мощи Китая в 2018 году», выражается обеспокоенность активностью Народно-освободительной армии Китая (НОАК) в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). В документе утверждается, что основная цель развития вооружённых сил КНР - нивелирование могущества Вашингтона в АТР. С этой целью Пекин усиливает ядерные силы, авиацию и флот.
В американском военном ведомстве предполагают, что на учениях китайская армия отрабатывает нанесение ударов по военным объектам США и их союзников. НОАК разрабатывает ударный потенциал войск для охвата целей как можно дальше от Китая.
«Китайская угроза» занимает центральное место и в новой «Стратегии кибербезопасности США», опубликованной министерством обороны США 18 сентября 2018 года.
В частности, в документе говорится о том, что Соединенные Штаты «были вовлечены в долгосрочное стратегическое соперничество с Китаем и Россией» и постоянно сталкиваются с риском в связи с «вредоносной кибердеятельностью» данных государств. Китай «размывает» военное господство США и экономическую безопасность страны, постоянно занимаясь в Соединенных Штатах похищением конфиденциальной информации у государственных учреждений и частных компаний. В докладе указывается на то, что Китай и Россия представляют собой долгосрочную стратегическую угрозу для США, их союзников и партнеров.
В торгово-экономической сфере, руководство США также действует весьма решительно и целенаправленно. Примечательно, что президент США Д. Трамп неоднократно отменял предварительные двусторонние соглашения, достигнутые на рабочем уровне в рамках работы совместных американо-китайских комиссий, ввёл новые тарифы на товары, ввозимые в США из Китая, и также существенно расширил сферу их применения.
С 24 сентября 2018 года США ввели против Китая очередной пакет санкций (10 % пошлины) на сумму в 200 млрд долларов.
Американское санкционное «оружие» обладает достаточно разноплановым действием, среди наиболее часто применяемых «боеприпасов» следует отметить следующие:
Заморозка активов;
Запрет на въезд в США;
Ограничения экспорта определенных групп товаров (в том числе - высокотехнологичных и товаров двойного назначения);
Запрет на поставки вооружений и военной техники;
Ограничение доступа на финансовый рынок США;
Запрет для граждан США, а также компаний, зарегистрированных в США, и их филиалов вступать в определенные виды экономических отношений с объектами санкций (в случае физических и юридических лиц);
Ограничение предоставления помощи развитию и др.
В оценках эффективности «санкционного пинг-понга» США и Китая, также необходимо учитывать тот факт, что у Вашингтона (в отличии от Пекина), существует хорошо отлаженная и зарекомендовавшая себя система наказаний и штрафов за нарушение санкционных режимов. В частности, «Закон о торговле с враждебными государствами» (штраф до 83 864 долларов США) и «Закон о международных чрезвычайных экономических полномочиях» (штраф 284 582 долларов). Учитывая положение и роль США в мировой финансовой системе, а также параметры санкционных режимов, зачастую многие финансовые институты, в особенности банки, подвергаются гораздо более серьезным взысканиям.
Все это является ярким доказательством того, что ситуация с уровня «торгового конфликта» стремительно движется в направлении крупномасштабной «торговой войны», и как её следствию – вооруженному конфликту (на первоначальном этапе – ограниченной интенсивности).
По оценкам, экспертов, в случае дальнейшей «несговорчивости» китайских финансовых элит и вытекающей из этого неспособности оказать существенное влияние на политический вектор развития страны, а также по мере готовности США (в том числе экономики) и их союзников к полномасштабному конфликту с Китаем, Вашингтон будет ужесточать свои санкционные требования и нагнетать на международной арене истерию вокруг китайской угрозы.
Американские заявления о введении очередного пакета санкций с 1 января 2019 года (25 % пошлины) на китайскую продукцию следует рассматривать именно как очередной, но уже более жесткий, сигнал для китайских элит.
Следует учитывать и тот факт, что китайские финансовые элиты на протяжении десятилетий вовлекаются в сферу американского влияния в том числе и посредством т.н. «династических браков», ярким примером чего (открытым для широкой общественности) стало бракосочетание М. Цукерберга и американки китайского происхождения Присциллы Чан (юг Китая, Шанхай).
Китайские и американские бизнес-элиты «скованны одной цепью» стоимостью более 600 млрд долларов товарооборота в год, это без учета 100 млрд рынка услуг и теневых связей.
Для такого уровня бизнеса по сути не существует территориальной привязанности, а в условиях ужесточения внутренней политики в Китае и сохранении прежнего политико-экономического курса, бегство китайского капитала в США (на Запад) ускорится, что несомненно отразится как на финансовой, так и социальной стабильности Китая. (Рассматривать на данном этапе Россию как полноценную альтернативу США для Китая не совсем корректно, в силу как несоизмеримости масштаба торговли между странами, так и нацеленности китайского бизнеса в основном на мгновенную прибыль (торговля), Россия же — это в основном «длинные деньги» (в виде инфраструктурных инвестиции).
Смотрите также:
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.