Гипернормализация и самоуверенность

Внешне спокойный 2018 год претендует стать важнейшей переломной вехой в новейшей истории России, когда одновременно и лавинообразно на общество обрушился целый ряд изменений, сломавших изменивший сложившийся «общественный договор». Произошедшие события имеют травматический характер для общества, отличаются деструктвиностью коммуникаций между властью и обществом, но они являются объективным отражением системных процессов, без понимания которых или по крайней мере без внятной гипотезы относительно их характера и структуры невозможно подвести сколь-нибудь цельные идеологические и социально-политические итоги.

2018 год, без сомнения, можно назвать годом крупного системного прорыва, выраженного в качественном переходе российского капитализма в новую стадию. Первоначальное накопление капитала и становление системы сменилось состоянием гипернормализации, когда массы должны не только приспособиться к предлагаемым условиям, но и принять их в качестве нормального, естественного состояния, которому нет альтернативы. Гипернормализация, является важным идеологическим условием перехода в эту новую стадию — воспроизводства капитализма в России через передачу власти и собственности по наследству.

Не случайно сегодня власть чувствует небывалую ранее уверенность в своих силах, рассуждения о какой-то «истерике» или «испуге» элит не имеют ничего общего с реальным положением вещей. Описание ситуации в рамках «перестройки 2.0» или «либерального реванша» является ошибочным, так как речь идет о последовательном политическом решении нецелесообразности дальнейшего сохранения социального государства, как идеологически чужого наследия ХХ века.

С этим связана резкая и «неожиданная» радикализация социальной политики, выраженная прежде всего в пенсионной реформе и фактическим началом демонтажа социального государства. Синхронность наступления на социальные права граждан и демонтаж общества всеобщего благосостояния показало отсутствие системного конфликта и противоречий с глобальным Западом. Именно этот процесс определяется в качестве «базиса» описываемых явлений, которые только набирают силу.

Безальтернативный неолиберализм

Одним из ключевых событий 2018 года стал окончательно оформленное разрушение так называемого крымского консенсуса, на четыре года обеспечившего политическую и социальную стабильность в обществе. Непосредственным проявлением этого процесса стала пенсионная реформа, открывшая путь для идеологически не стесненной неолиберальной политики, фактическому отказу от бесплатного образования, медицины, социального обеспечения и прочих благ, которое предоставляло государство.

Именно в рамках логики этого процесса следует рассматривать все скандальные и резонансные заявления чиновников, которые, впрочем, только в гораздо более цивилизованной и корректной форме оказались повторены на высшем уровне.

Неолиберальные реформы были недвусмысленно объявлены безальтернативными, а существование социального государства невозможным. Радикалом оказалась сама власть, а не ее традиционные политические оппоненты.

Переход этого важнейшего «социального Рубикона» ознаменовал начало нового этапа существования российского общества, историческое значение и последствия которого обществом еще не осознано.

Постлоялисткая реальность

Общественные настроения вернулись в «докрымское» состояние образца 2011-2012 годов, только в еще худшем виде.

Невероятный всплеск оптимизма и доверия к власти в 2014 году на волне присоединения Крыма в 2018 году обернулся апатией, дезориентацией, разочарованием и озлоблением. Впервые с 2001 года произошло фактическое обрушение идеологемы о «плохих боярах и хорошем царе».

Политическую реальность 2018 года можно смело охарактеризовать как постлоялисткую. По крайне мере такая характеристика полностью применима к официальной риторике, пропаганде, а также так называемому госпатриотизму, к которым общество до сих пор относилось как к знакам реальной политики, в которой оно ожидало изменения к лучшему.

Действия и заявления власти стали восприниматься с подозрением, как например это произошло в случае со «сдачей Курил», которую общество восприняло как «свершившийся» факт. Впрочем, определенная часть лоялистов пытается просто не замечать разрушающие их картину мира события, что в целом вписывается в отмеченную политику гипернормализации.

Конец «левого популизма»

Власть фактически отказывается от «левого» популизма и заигрывания с левыми настроениями и ностальгией по советскому прошлому, которые в обществе показывают стабильный рост. Эти настроения, создававшие раньше возможность политического маневра для самой власти и политического разнообразия, на фоне обострения социальных противоречий стали восприниматься как серьезный вызов. Исключение левых и прежде всего коммунистических партий из большой политики как отжившего и ненужного звена новой политической системы России в этом отношении является вполне реальным. Точкой отсчета данного процесса стал 2017-2018 год. Десоветизация и декоммунизация из преимущественно культурной сферы перешла в политическую и социальную плоскость.

Идеология повиновения

Появление государственной идеологии, о необходимости которой говорится постоянно становится реальностью. Содержанием этой новой, крайне агрессивной и токсичной по форме и реакционной по содержанию, идеологии является принципиальное отрицание исторической и политической субъектности масс. На политическом уровне эта идеология выражает себя в отрицании любой социальной революции.

На дискрусивном уровне она воспроизводится через внедряемое через медиа конспирологическое мышление, в рамках которого любое историческое событие является следствием действия различных сил, от масонов до спецслужб, но никогда не историческим творчеством и волей общества.

Наша политическая эпоха порождает мало привычных, классических, анекдотов — в цифровую эру их заменили карикатуры как творчество системное и мемы, как творчество народное. Именно мемы и карикатуры показывают отношение людей к многим процессам, в них отражается отношение к власти. Но мемы стали жить самостоятельной жизнью, выйдя за пределы цифровых носителей. Конспирологичный мем с 2014 года стал фактором политики, у которого появились даже свои «пророки» как депутат Госдумы Евгений Фёдоров, лидер организации «НОД».

Эту форму сознания можно условно назвать идеологией повиновения. Как и всякая современная идеология, она не изложена в какой-то конкретной книге или учении (что отмечал в своих исследованиях еще Александр Зиновьев), но ее давление на общественное сознание через экспертную и интеллектуальную номенклатуру воздействует на общество на всех уровнях.

Новояз как реальность

Впервые технологии новояза начали применяться так открыто и широко именно в 2018 году. Складывается впечатление, что «кто-то там наверху», перечитал «1984» Джорджа Оруэлла.

Новояз стал неотъемлемой частью коммуникаций власти с обществом, особенно при освещении непопулярной антисоциальной политики и отчетах чиновников, вроде использования «зоны комфорта» вместо уровня бедности в определении уровня жизни и т.д. Больше того, усиление неолиберальной политики называется чуть ли не «левым поворотом» и новым «красным проектом».

Кризис пропаганды

Несмотря на отмеченный концептуальный и технологический «прогресс» идеологическая и пропагандистская машина столкнулись с неспособностью объяснить интерпретировать феномен движения «желтых жилетов» во Франции. Попытки представить события через безотказно работавший начиная с 2014 года медиа-фрейм (т.е. информационная и когнитивная рамка потребления информации и восприятия реальности) «Майдана» или «ответки Трампа Макрону» не имели успеха. «Зеркальная» же попытка западных СМИ представить протесты «желтых жилетов» как «руку Москвы» и вовсе свела все усилия по демонизации протестов на нет.

Ярче всего пояснительная беспомощность проявилась в попытках Киева доказать с помощью данного фото вмешательство России во внутренние дела Франции. Но и объяснения о майдане или мести Трампа ничуть не лучше.

Сила новой идеологии повиновения неожиданно обернулась абсолютной беспомощностью перед зарождающимися социальными процессами. Риторика угрозы «цветной революции», под которую автоматически попадает любой социальный протест, больше не оказывает предостерегающего воздействия на общество, эта же неспособность обнаружилась в отношении молодежного протеста в России.

Внешнеполитическое безразличие

Изменение общественного настроения сказалась и на отношении к внешней политики, которая в обществе стабильно воспринимается как успешная.

Внешняя политика по-прежнему одобряется большинством, но все меньше волнует общество, внимание которого переключилось на внутренние проблемы. Переизбыток украинской и сирийской повестки в медиа привел к потери этого политического ресурса, с помощью которого власть в последнее время вполне успешно «перекрывала» внутренние противоречия. Отношение российского общества к внешней политике начинает во многом повторять аналогичное восприятие данной темы в позднесоветском.

***

Таким образом, 2018 год заложил целый ряд фундаментальных для страны и общества изменений в сфере политической и социальной системы, а также государственной идеологии, с одной стороны, и трансформаций общественного настроения и массового сознания с другой. Следует отметить, что описанные явления носят выраженный негативный характер и оцениваются именно в таком качестве.

Источник







Смотрите также: