Вся власть — народу

24 ноября 1996 г. в Беларуси состоялся референдум, на котором 88,18 % пришедших на голосование граждан проголосовали за перенос Дня независимости республики на 3 июля — день освобождения столицы БССР Минска от гитлеровских захватчиков. Лишь 10,46 % высказались против переноса. 11 декабря 1996 г. вышел президентский декрет «Об установлении государственного праздника — Дня независимости Республики Беларусь», который гласил следующее: «День независимости Республики Беларусь является нерабочим днём и проводится как всенародный праздник в обстановке высокой торжественности и патриотического подъёма».

До референдума Днём независимости была другая дата — 27 июля. В этот день в 1990 г. Верховный Совет БССР принял Декларацию о государственном суверенитете БССР (далее — Декларация). В оппозиционных и околооппозиционных кругах бытует мнение, что независимость нашей страны следует отмечать 27 июля. Развернувшиеся по этому вопросу дискурсы власти и оппозиции вращались в основном вокруг того, почему одна из дат должна быть праздничной. Гораздо реже говорят о том, почему дата 27 июля не должна быть праздничной. Чтобы ответить на этот вопрос, следует внимательно взглянуть на текст Декларации и соотнести его содержание с последующими событиями.

В статье 1 Декларации есть такая фраза: «Республика Беларусь — суверенное государство, утвердившееся на основе осуществления белорусской нацией её неотъемлемого права на самоопределение, государственности белорусского языка, верховенства народа в определении своей судьбы». В этой фразе содержатся два ключевых элемента, которые мы разберём отдельно:

Верховенство народа в определении своей судьбы.



Государственность белорусского языка.

Верховенство народа. Праздничность любой даты определяется не только её важностью для страны, но и единодушием народа и власти в отношении путей государственного строительства. Посмотрим на Декларацию с этой точки зрения.  Белорусский народ в ней определяется как граждане Республики Беларусь всех национальностей, которые являются «носителем суверенитета и единственным источником государственной власти в республике». Право выступать от имени народа, согласно Декларации, принадлежит Верховному Совету. Итак, мы видим два элемента — народ и законодательную власть, которая обязана реализовывать волю народа.

17 марта 1991 г. состоялся Всесоюзный референдум о сохранении СССР. В голосовании приняли участие 83,3 % граждан БССР, которые отвечали на вопрос «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы любой национальности». 82,7 % пришедших на голосование проголосовали за сохранение СССР. 16,1 % были против.

Сам факт проведения референдума свидетельствует о том, что в правящих кругах проявили внимание к гласу народа, и мнение белорусов было услышано. Иначе поступили в шести других советских республиках: Армении, Грузии, Латвии, Литве, Молдове и Эстонии. Там референдум не проводился. Соответственно, и результатов, которые могли бы легитимизировать реинтеграцию распадающегося Союза, не было. А это развязывало руки элитам, желавшим внесоветской субъектности.[/b]

Так же хотели поступить и белорусские националисты в лице «Белорусского народного фронта» (БНФ), которые наверняка знали про витавшие в стране просоветские настроения. Доктор исторических наук В. Е. Снапковский в курсе лекций «Внешняя политика Республики Беларусь» пишет о том, что [b]парламентская оппозиция БНФ призывала не участвовать в референдуме, но не раскрывает истинной причины этого. Очевидно, националистическая оппозиция пыталась воспрепятствовать референдуму из-за того, что не желала предавать гласности правду, подкреплённую конкретными цифрами, обязывающими власть действовать соответствующим образом. Эти цифры существенно понижали рейтинг оппозиции и её статус в обществе, указывая на реальное отношение белорусского народа к БНФ и проецируемому им на общество национализму.[/b]

Обратим внимание на Верховный Совет, который и должен был реализовать волю народа. С сентября 1991 г. его председателем был Станислав Шушкевич. Именно при нём Декларации был придан статус Конституционного закона, что нашло своё отражение в специальном законе от 25 августа 1991 г., под которым стоит подпись Шушкевича.

Далее лидер набиравшей независимость республики поступил не совсем так, как того хотел народ. Он завершил развал СССР, подписавшись под соглашением о создании Содружества Независимых Государств, в котором констатировалось, что «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает своё существование». Произошло это 8 декабря 1991 г. Тем самым глава государства дискредитировал Декларацию о суверенитете и собственноручно выхолостил её содержание, подменив верховенство народа верховенством элиты, которая не считает нужным сообразовывать свои действия с мнением подавляющего большинства населения.

Источник: Шушкевич С. С. Моя жизнь, крушение и воскрешение СССР / С. С. Шушкевич. М.: РОССПЭН, 2012. С. 193.

В своих воспоминаниях Шушкевич оправдывался тем, что всего лишь зафиксировал существовавшее тогда положение дел («В Беловежской пуще было решено официально признать то, что и так имело место»). Но если он всерьёз относился к принципам Декларации, то ему следовало действовать иначе. То же самое касается и тогдашнего главы исполнительной власти Вячеслава Кебича (председателя Совета министров), поставившего свою подпись после Шушкевича. Они не должны были собственноручно добивать смертельно больной к тому моменту Советский Союз. С этой задачей вполне справился бы и Борис Ельцин.

Как оценил белорусский народ работу Шушкевича и Кебича, известно. На президентских выборах 1994 г. первый не прошёл во второй тур голосования, набрав лишь 9,91 % голосов избирателей, а второй получил 14,17 % голосов, с треском проиграв выборы Александру Лукашенко. Зато деятельность бывшего председателя Верховного Совета была по достоинству оценена американскими партнёрами, правда, с некоторым запозданием. 26 марта 2012 г. Фонд памяти жертв коммунизма наградил Шушкевича медалью Свободы Трумэна — Рейгана. Церемония награждения состоялась в Фонде «Наследие» в Вашингтоне. Эта награда — изумительный образец противоречивости и фарса нашего времени. Ведь Шушкевич никогда не был жертвой коммунизма. Напротив, он стал его палачом.

Государственность белорусского языка. Авторы Декларации пошли наперекор мнению народа в ещё одном вопросе. Они объявили о государственности белорусского языка, сделав это в стране, где большинство говорило по-русски. В результате государственность только одного языка объявили само собой разумеющейся данностью, не требующей обоснования и встраивания в белорусские реалии. Разумеется, белорусский язык должен быть государственным, но не единственным. Аналогичный статус, на наш взгляд, должен иметь и русский язык в Беларуси. Но о нём в Декларации не говорится.

Данный вопрос был вынесен на референдум, который состоялся 14 мая 1995 г. 83,3 % пришедших на голосование граждан Беларуси выступили за придание русскому языку статуса государственного. После ноябрьского референдума 1996 г. соответствующие изменения внесли в Конституцию, в статье 17 которой написано следующее: «Государственными языками в Республике Беларусь являются белорусский и русский языки». Следовательно, содержание Декларации сегодня противоречит содержанию Конституции. Не будь в 1995 г. референдума, наверняка в республике был бы запущен процесс разобщения общества, а страна оказалась бы втянута в гражданский конфликт на почве столкновения националистического меньшинства с рациональным и «памяркоўным» большинством.

[b]Таким образом, Декларация о государственном суверенитете 1990 г. является символом перестроечного времени, наполненного противоречиями и идеалистическими ожиданиями и стремлениями. Сложность того времени заключалась в необычайном воодушевлении элитных кругов, переживавших эйфорию распада и видевших в себе истинных носителей постсоветской субъектности. На волне этой эйфории элита утратила единодушие с народом, который был дезориентирован и находился в растерянности в силу быстроты и грандиозности происходивших в стране событий. Взяв на себя ответственность, элита не справилась с вызовами времени, породив разруху «лихих девяностых». В таком контексте Декларация 27 июля, став символом независимости, одновременно стала и символом разобщённости общества и беспомощности элиты, которая была сметена новыми политическими реалиями. [/b]



Источник







Смотрите также: