Опубликовано : 16-04-2019, 13:05 | Категория: Новости » Ненужные люди



Ненужные люди

Роботизация и цифровизация — два базовых явления, тренда и процесса общественного развития, которые будут определять то, каким будет мир самого ближайшего будущего. Данные явления уже не могут быть отнесены к области футурологии и тем более фантастики, так как в полной мере являются актуальным предметом критического социологического и политэкономического анализа. Оба явления имеют прямое отношение к повседневной жизни современного человека, их последствия относятся не к абстрактным экономическим показателям, часто мало имеющим отношение к реальности, они способны радикальным образом изменить существующие социальные отношения эпохи позднего капитализма.

Несмотря на то что в рамках сервисной экономики человек в большей мере сталкивается с цифровизацией, именно роботизация как часть реального мира, в котором, чтобы выжить, по-прежнему нужно производить различные механизмы, материалы, одежду, потребительские товары, продукты питания и т. д., оказывает гораздо большее и травматичное влияние на общество. В роботизации начинают развиваться базовые противоречия существующей системы глобального капитализма, триумфально распространившегося по всей планете. Естественно, что роботизация порождает как страх перед будущим, рисующим мрачные перспективы для человечества, так и небывалый оптимизм, связанный с изменением всей структуры экономики и общества, которое она с неизбежностью несёт.

Благодаря массовой культуре сложился устойчивый стереотип относительно роли роботов в судьбе человека.

Ненужные люди


Редкое оптимистическое исключение составляет советский фильм 1935 года «Гибель сенсации» Александра Андриевского, в котором рабочие находят способ перехватить управление роботами и свергают капиталистов. Несмотря на весь идеологический оптимизм, фильм Андриевского наглядно показал зрителю место, которое займут роботы в руках капитала. Впрочем, сегодня такая постановка проблемы просто невозможна.

От «Терминатора» Джеймса Кэмерона до «Матрицы» братьев Вачовских, везде машины выступают смертельными врагами человечества как биологического вида. Социальные противоречия роботизации превращаются в фигуру умолчания, вытесненную даже из мира фантастики, но возвращающуюся к нам через призрак новой безработицы.

Доводы оптимистов

Изменения произойдут, но они обязательно будут позитивными, да и бунт машин, если и возможен, то только в кино или играх. Такова общая установка массового сознания, опирающаяся тем не менее на предшествующий опыт механизации труда ХIХ века, который до сих пор давал повод для уверенного оптимизма.

Человек незаменим. Станки не лишили людей работы, а, наоборот, только увеличили число трудящихся, сформировав в итоге класс пролетариата, пробуждение и борьба которого привели к созданию социального государства и общества массового потребления в ХХ веке. Для обслуживания сложной техники нужно больше людей на разных уровнях, чем для ручного труда; показательным примером в данном случае является и компьютеризация во второй половине ХХ века.

Тотальная роботизация в рамках эмпирической логики политэкономии должна в итоге привести к увеличению рабочих мест. Роботов нужно создавать, обновлять, ремонтировать, в конце концов, мойщик робота — такая же востребованная профессия будущего, как и программист. Да и вместо тех же дронов — доставщиков еды улицы заполнила армия курьеров, обслуживающая соответствующие мобильные сервисы. Проще по старинке человека превратить в машину.

Но, конечно, самый серьёзный повод для оптимистов дают базовые противоречия капитализма, очень чётко обозначенные классиками политэкономии и заставляющие нас всё время возвращаться в этих вопросах прямо к Марксу. Роботизация в краткосрочной перспективе увеличивает прибыль собственников производства, многократно повышая производительность труда и снимая с бизнеса все социальные обязательства и нагрузки. Но роботы не являются потребителями произведённой продукции, что в известной степени обессмысливает само производство и уже на следующем этапе лишает собственника прибыли. Производство материального или интеллектуального продукта и услуг не может существовать без потребления, а деньги потребитель зарабатывает на этом самом производстве. Шах и мат пессимистам.

Доводы пессимистов

Технический прогресс не несёт качественного снижения эксплуатации, о чём также предупреждал Маркс. Механизация труда не привела к уменьшению рабочего дня, а только увеличила его. Внедрение компьютеров демонстрирует этот «парадокс» для современного человека гораздо более насущно: рабочий день и нагрузка офисных работников не уменьшились, а только увеличиваются, несмотря ни на постоянный рост вычислительных мощностей компьютеров, ни на появление и совершенствование всё новых и новых программ, систем управления и т. д.

Доводы оптимистов, строящиеся на классической политэкономии, не учитывают глубинных изменений самого капитализма, выраженных в доминировании спекулятивного финансового капитала над классическим промышленным, и, как следствие, «виртуализацию» экономики. Рост и само существование сферы потребления сегодня возможны только в рамках кредита, то есть как часть финансового капитализма. Отрыв финансового сектора от реального производства, таким образом, просто снимает все противоречия капитализма, на которые могли опираться оптимисты: прибыль даёт не производство, а манипуляции с финансовыми объектами, которые уже сложно описать в рамках классических денег.

Основой индустриального общества ХХ века было вовлечение масс не только в производство, но и в потребление. Но производство перестаёт зависеть от потребителя, рождая ещё один «парадокс» современной политэкономии: деньги могут производить деньги, не опираясь больше ни на производство, ни на потребление.

Известная формула Маркса может без всякой иронии выглядеть как Д — Д — Д (деньги — деньги — деньги).

Ненужные люди


Роботизация выталкивает людей не только из производства, но и из потребления, буквально делая их ненужными для экономики.

Глубока ли «кроличья нора»?

Фактически весь оптимизм относительно общества и экономики будущего строится на неспособности представить глубину трансформации традиционных отношений системы производства — потребления, а также власти — собственности — капитала. Для оптимистического взгляда характерны непонимание генезиса следующей стадии развития капитализма, основанного на принципиальной дегуманизации, а также недооценка развития машин в плане их независимости от человека. Такая неспособность основана на самом деле на том, что существующая система воспринимается как вечная, хоть слово «конец истории» уже не произносится вслух. Все прорывные технологические новации с этой точки зрения должны каким-то образом только улучшить систему, но сохранить её неизменной. Глубинное отрицание трансформации и постоянной мутации капитализма определяет прогностическую слабость современной социологии и футурологии.

Изменения происходят не в сфере производства как такового, но прежде всего в сфере отношений власти — собственности. Роботизация освобождает от физического труда, но она же освобождает от денег, предвещая конец классического товарного фетишизма. В этом заключаются главный нерв и драма эпохи посткапитализма. Товарный фетишизм наконец уступает историческое место фетишизму чистой власти (imperium фетишизму), основанной не на капитале, а на собственности на средства производства, которую больше невозможно приобрести за деньги. Производство материальных благ перестаёт быть привязано к массовому потреблению.

Иллюзии относительно того, что массы найдут достойное место в новом мире, основаны на гуманистических воззрениях, ничего общего не имеющих с идеологией правящего класса. Экономика начинает процесс оптимизации от обременений в виде массового потребления, денег и населения, запуская тотальное структурирование общества на управляющий и обслуживающий классы, количественно и качественно определяемые рациональной логикой полезности. Постиндустриальное общество оказывается уж слишком постчеловеческим.

На периферии

Одной из метафор процесса глобализации стал «плоский мир» Томаса Фридмана, в котором все экономические, политические и социальные «искривления» в буквальном смысле должны были быть выровнены. В области потребления и сервисов мир действительно стал «плоским», но в сфере научно-технического прогресса и наукоёмких технологий диспропорции и неравенства мир оказался разделённым непреодолимыми барьерами.

Нам на периферии капиталистической системы вообще может показаться, что происходящие изменения не имеют к нам никакого отношения. Проблемы и вызовы роботизации кажутся туманными и надуманными, учитывая, например, критическое отставание России, находящейся на одном из последних мест в мире не только в сфере роботизации, но и автоматизации. Следует, однако, понимать, что путь отрицания надвигающихся изменений во всей их противоречивости в прямом смысле ведёт к исчезновению как государства, так и общества.

Процесс роботизации является необратимым, он ставит крайне сложные и системные проблемы перед властью и обществом. Задача всех позитивных сил не допустить развития этого процесса по сценарию, описанному выше. Вызовы будущего требуют критического осмысления и соответствующего их глубине политического действия, пока инерция процесса дарит нам ещё немного времени.





Источник



(голосов:0)




Смотрите также: 

Похожие новости
Комментарии
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.