Новая политическая реальность
О последних событиях в России и в связи с этим о новой политической реальности, конституционной реформе и взаимоотношениях с Белоруссией мы говорили с генеральным директором АНО «Центр изучения проблем международных санкционных режимов», автором сети телеграм-каналов «Политджойстик» Маратом Башировым.
— Марат Фаатович, событий в последнее время произошло очень много, давайте начнём всё-таки с самого громкого на прошлой неделе — послания президента России и всего того, что произошло после него (озвученная им социальная программа, отставка правительства, назначение нового премьер-министра и прочее).
— Конечно, для многих это стало огромной неожиданностью, и неожиданность даже не в самой отставке правительства (ожидалось, что по итогам послания будут кадровые решения), неожиданность в том, что президент Путин решил разрубить сразу несколько узлов.
Во-первых, есть вызовы в стране, которые всем известны: это бедность, это демография и плохая реализация нацпроектов. Второй вызов, который нам с вами известен, — это трансфер, то есть как должна выглядеть властная конструкция после 2024 года. При этом мы с вами знаем, что во втором вызове есть сдерживающий фактор — это тандем, который существовал ещё несколько дней назад, а теперь его уже нет. Неожиданность в том, что президент Путин всё это решил соединить и разрешить в один день.Отсюда возникает масса вопросов, которые не позволяют на сегодняшний день понимать, что будет завтра, что будет послезавтра, будут ли досрочные выборы и т. д. Этот фактор неожиданности рождает фактор смятения, в том числе и среди элиты.
Субъективный фактор: сейчас уже известно, что было два кандидата: кандидат Собянин и кандидат Мишустин, и до последнего момента никто не знал, кто будет выбран. Всё больше и больше информации о том, что и оба эти кандидата узнали о том, что будет так, а не как-то иначе, только после послания.
Более того, по моей информации, с субботы позапрошлой недели правительство не имело никакой информации относительно текста послания и относительно кадровых вариантов.
Обычно, когда такие решения готовятся, активно участвует аппарат, а вот здесь аппарат уже не участвовал. И решение президент принимал исходя из какой-то своей системы координат, своих критериев. Я думаю, что единственным, кто знал об этом, был Дмитрий Медведев. Есть информация о том, что он знал об этом за неделю. Ему дали возможность сохранить лицо, и он психологически был готов.
Я за два дня до послания писал, что будет широкая кадровая ротация, я, конечно, не подозревал, что президент Путин дойдёт до такой глубины, я думал, что будут отставлены министры, некоторые премьеры. Но сейчас, когда оглядываешься, то понимаешь, что нет смысла есть этого слона по частям. Когда ты видишь, что всё буксует, нужен сильный сигнал, и самым сильным сигналом стала отставка всего правительства вместе с премьером.
— Мишустин — насколько эта кандидатура отличается от Медведева, насколько именно его назначение своевременно?
— С точки зрения менеджерских качеств, которые именно сейчас востребованы для решения задач, поставленных президентом, это такой качественный апгрейд. Всё-таки Мишустин абсолютно не политизированный человек, он технократ, поэтому я его называю техническим премьером.
Задача Михаила Владимировича — реализовать два вызова, обозначенных президентом Путиным в послании. Первое — это новая социальная политика, когда вы выделяете 450 млрд рублей из бюджета прямой дотацией в бюджеты домохозяйств.
Второе — это нацпроекты. Очевидно, что они забуксовали по нескольким причинам. Первая причина системная, которую Путин взял на себя, — это вопрос, связанный с местным самоуправлением. Все нацпроекты на самом деле реализуются на уровне муниципалитетов.
Второй субъективный фактор: второй раз пытались запустить нацпроекты, и не удалось. Помните, было решение создать проектные офисы по каждому из них, и в конечном итоге никто про эти проектные офисы и не слышал. То есть они формально созданы и не работают. Единственный офис, который занимался содержанием, — это 6-й департамент Аппарата правительства, проектный департамент, тот, который и будет отвечать за провал второй попытки запуска.
Когда мы говорим о Мишустине, то мы говорим не о реализации нацпроектов через министерства. Нет смысла смотреть на состав министров, в первую очередь надо смотреть на перемены в аппарате правительства, с перераспределением функционала и формата взаимодействия с министерствами и регионами.
Что касается денег, то по нацпроектам расходовались то 1/3, 1/5 и т. д., а львиную долю просто перераспределили в декабре, чтобы хоть как-то показать, что они хоть как-то работают. Но вспомните, президент Путин чётко сказал, что дело не в цифрах. Обычному человеку всё равно, какую часть бюджета вы там освоили, обычный человек хочет видеть реальные результаты на земле. Так вот, критерии реализации нацпроектов — физический доступ к результатам этих самых проектов.
А Мишустин себя показал как крайне эффективный менеджер с точки зрения организации налоговой системы России (она одна из лучших в мире: она чрезвычайно прозрачная, она абсолютно электронная). Он сделал, грубо говоря, современную базу данных налогоплательщиков, причём как физических лиц, так и юридических, он связал её с МФЦ, с Госуслугами и т. д.
Это, думаю, и «подкупило» президента Путина: надо менять психологию управления, надо вводить цифровизацию, надо заменять чиновника алгоритмом.
— На ваш взгляд, как изменятся, исходя из этой трансформации, взаимоотношения с Белоруссией?
— Я думаю, что ситуация «подвиснет» и это будет до того момента, пока белорусские коллеги не переоценят ряд позиций по дорожным картам, в частности с транзитом нефти, с таможенной политикой. Месяца 3–4 будет период неопределённости.
Нефтяники России выполнят все свои контрактные обязательства, они найдут способы доставить проданную нефть до потребителя. В этом я абсолютно уверен. То, что труба «высохнет», что называется, это тоже факт. Господину Лукашенко нечем её заполнить, он будет пытаться получить какой-то реверс, такая попытка будет, но она ни к чему не приведёт. Когда встанет вопрос о том, что белорусские НПЗ и трубопроводная система окажутся на грани разрушения, вот в этот момент и пройдут снова переговоры. Господин Лукашенко отличается от многих других руководителей тем, что он не всегда принимает во внимание объективные факторы, он принимает во внимание фактическое воздействие. Его можно убеждать: «У нас ляжет труба», и он не будет этому верить. Он, как человек, вышедший из СССР, считает, что можно «упереться рогом» и всё получится. Он считает, что можно всё решить на энтузиазме. Но вот когда труба «ляжет», тогда мы и увидим какие-то подвижки.
Что касается газа, то здесь ситуация проще, потому что тёплая зима и вообще менее острая тема. Нефть, что называется, на отопление квартир в Белоруссии не используется, так что в этой части как-то компромисс найдут.
И ещё один момент: сейчас дело совсем не в переговорах Мишустина и Румаса как исполнителей, а в переговорах вновь Путина и Лукашенко.
— Насколько это всё шокирующе было для международной общественности?
— Смятение не только в России, но и в мире, это безусловно. Если почитать статьи очень известных мировых СМИ, то видно, что кто в лес, кто по дрова. Одни пишут, что иллюзия, другие — что это шаг к тому, что Медведев — это следующий президент, кто ещё что. Но никто не понимает, что на самом деле произошло.
Президент Путин сделал сразу три мощнейших посыла:
новая социальная политика;
отставка правительства;
конституционная реформа.
— Насколько конституционная реформа прогнозируема, ожидаема и отвечает общественному запросу?
— Общественный запрос пока ничего не понимает, потому что даже элиты не понимают, как будет сложена эта властная конструкция. Понятно следующее: процесс трансферта существует, и он начался с точки зрения законодательных изменений.
Причём президент Путин дал два чётких сигнала. Первый: после 2024 года он не будет президентом. После 2024 года будет децентрализация власти, то есть та сверхсильная президентская вертикаль, которая сложилась после 1993 года, будет трансформироваться.Соответственно, появится новая система сдержек и противовесов, в которой повышается роль парламента с точки зрения и законодательной, и кадровой, и контрольной функций. И появляется ещё один орган исполнительной власти — Госсовет. Госсовет, который будет в конечном счёте в какой-то части распаковывать исполнительные полномочия президента. Эти сигналы на сегодняшний момент понятны. Причём понятно, что Мишустин претендовать на политическую роль в виде преемника не может. Плюс разрушение тандема говорит о том, что полностью обнулён список претендентов на президентское кресло.
Источник
Смотрите также:
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.