Баррели вирусного эквивалента

Рынки волнуются, но всё равно сейчас самое время подумать о том, что случилось с нефтью, что ещё может с нею случиться, и что происходит вообще.

9 марта 2020 года одни проснулись с ужасом, другие — с восторгом. Рынок нефти рухнул на 25 %. Если считать падение с 6 марта (пятница), то можно даже говорить о крахе рынка. Некоторые были удивлены этим событием, и последовавшим ослаблением курса многих валют, где российский рубль не был и не мог быть исключением. Некоторые знали, что это случится, и даже могли заработать на этом. Зарабатывали, как это всегда происходит на падающих рынках. Но ведь падение не существовало само по себе?

Следом за обвалом повелись такие разговоры: если бы ОПЕК+ не показал столько разногласий накануне, да кабы ещё и объявил о сокращении добычи нефти, то не было бы этого обвала рынков и нефть стоила бы приятные для российских экспортеров и чиновников деньги. Называли даже цену в 45 долларов за баррель. В реальность рынок нефти прошёл свой пик в январе и, как говорят ценители природы, клонился к закату. В январе баррель нефти марки Brent стоит 68 долларов. После цена снизилась, а потом вновь немного подросла. Зафиксировался новый пик в 59 долларов в феврале. К 28 февраля цены на нефть рухнули. Баррель Brent опустился ниже 50 долларов.

Это была первая точка, в которой некоторые игроки в России выходили в доллары. Другие ждали того, чего «если бы» да «кабы» быть было не должно — нового и более сильного обвала нефтяного рынка.

Обвал должен был случиться. Он мог растянуться на март, и даже апрель, если бы поставщики нефти декларировали снижение добычи. Камень летящий с горы не остановить, тем более, что со всей силой вниз его толкнули проблемы в мировой экономике. Этот камень можно после начать откатывать обратно, если позволят силы и время. Но остановить обвал рынка было нельзя. Его приближение не было особой тайной именно потому, что трудности в экономики Китая и остального мира нарастали с лета 2018 года. За стыдливыми фразами чиновников о замедлении роста мировой экономики в 2019 году. скрывалась информация о вновь возникшем перепроизводстве, перенакоплении капиталов, особенно фиктивных — выраженных в ценных бумагах.

Во многих странах надулись пузыри на рынке недвижимости; возникли разрывы между ценами на жилье и возможностями покупателей. Долги домашних хозяйств возросли, а их доходы — нет. Самый большой пузырь был в США. Потому, сдуваться он может даже тогда, когда цены на нефть уже прекратят падение.

В общем же не было ничего нового, чего мы не наблюдали с 2008 года.

Мысль о том, что всё уже готово для обрушения витала в воздухе и сидела в некоторых головах. Обвала ждали с осени 2018-го, а в 2019-ом ожидающие злились на Иран, когда нефтетранспортная система Саудовской Аравии подверглась террористическим ударам и цены на «черное золото» пошли вверх. Наконец, велики были шансы того, что власти США не допустят развития биржевого кризиса во время президентских выборов. Левые политологи не переставали заявлять, что вот теперь Берни Сандерс станет президентом. Из этой уверенности нетрудно было сделать вывод: финансовые элиты США и регуляторы не допустят обвала фондового рынка. Допустили. Вновь было доказано, что сколь бы ни была велика сила тех или иных контрциклических приемов, сила естественного процесса намного их превосходит. Плотины прорываются, кризисы выходят на свободу.

Сделав своё дело, обвалы рынков дают возможность действовать другой стороне. Теперь, после обвала мировых цен на нефть, «мяч у другой команды». Это правительства стран вывозящих углеводороды, крупные компании, наконец, это ОПЕК. Государства могут действовать сообща, могут друг против друга.

Американское агентство Bloomberg уверено: Ирак, Кувейт и Арабские Эмираты вслед за Саудовской Аравией объявили нефтяную войну России. Они предоставляют дисконты и стремятся увеличить свою долю на рынке. Быть может, здесь стоит видеть и интерес Вашингтона в ослаблении России, в провоцировании в ней политического кризиса и смены власти. Возможно, противоречия будут сняты, и мы увидим общую позицию по рынку.

Но, мы можем увидеть и обострение политического кризиса на Ближнем Востоке. При участии Ирана. Что если традиционно ищущие в США опору государства столкнутся с внутренними проблемами? Застрахованы ли их отсталые политические системы от кризисов? Может ли Саудовская Аравия быть уверенной, что её проблемная бюджетная и финансовая ситуация не обернётся социальным взрывом?

Команда экспортеров оказывается весьма условной. Сыграть эта «команда» может по-разному. Слаженность тут не обязательно залог рыночного эффекта. Потому открытым остается вопрос, будет ли предотвращено возможное новое движение цен на нефть вниз. Посмотрим. На 17 марта этого не произошло; нефть опустилась в цене ниже 30 долларов за баррель.

Принципиально же важно иное. В аналогичной ситуации начала 2016 года Китай как бы устыдился падения импорта и этим поднял после свой экспорт, а следом начали выползать из состояния явного кризиса экономики. Сейчас там многозначительно говорят: «Вирус». И все вокруг повторяют: «Вирус». Это означает продолжительность периода острых проблем и депрессии в экономике. Выпрыгнуть в рост мировое хозяйство не сможет. Уйдет немало времени, и произойдет немало перемен, прежде чем некоторые экономики-лидеры (вовсе не обязательно старые, западные) начнут переходить к оживлению, а затем к росту.

Для России это означает необходимость дальнейших изменений, не ограниченных усилением протекционизма и активности во внешнем мире. Стоят задачи территориального расширения национального рынка и повышения роли как государства, так и внутреннего покупателя. А что касается нефти, то она в 2020 году не будет дорогой, а будет ли она более дешевой зависит уже от конкретных действий и событий.

Источник







Смотрите также: