Легенды о Вильно и Москве

Согласно красивой легенде, нашедшей отражение в хронике Быховца (литовской летописи XVI в.), основание города Вильно, позже ставшего столицей Великого княжества Литовского, связано с вещим сном князя Гедимина, охотившегося в тех краях в 1322 году.

Князь и его дружина остановились на отдых возле реки Нерис, где располагалось языческое святилище. Ночью Гедимину приснился сон, в котором огромный волк в железных доспехах громко выл на луну. Происходило это на том самом холме, где днём шла охота. Проснувшись, князь призвал языческого жреца, чтобы тот объяснил сон. Жрец, недолго думая, объявил, что железный волк символизирует мощный замок и город, которые должны быть воздвигнуты на месте ночёвки князя, а вой — это слава, которая разнесётся по всему миру о князе и построенном им городе.

Как можно заметить, легенда об основании Вильно имеет чисто литовский национальный характер и свидетельствует о том, что город долгое время был балтской языческой столицей.

О Москве, к сожалению, подобных ранних легенд не сохранилось. Ипатьевская летопись сухо свидетельствует даже не об основании города, а о съезде двух князей — Юрия Долгорукого и Святослава Ольговича (князей Ростова и Новгорода-Северского), заключивших между собой союз для борьбы с Киевом. Произошло это в 1147 году.

Очевидно, что Вильно изначально прочили быть столицей, а вот Москва должна была остаться маленьким городом-крепостью Ростово-Суздальской земли.

Почему Вильно?

Если немножко оторваться от легенд, то замысел Гедимина можно оценить с рациональной точки зрения.

Во-первых, на месте города располагалось большое языческое святилище, перенесённое из Пруссии, завоёванной крестоносцами. Это позволяло сделать город не только политической, но и религиозной столицей княжества.

Во-вторых, город имел удачное географическое положение: он лежал в центре балтских владений и был близок к славянским землям.

В-третьих, Гедимин хотел выделить собственное правление и подчеркнуть важность происходящих при нём перемен. Он хотел, чтобы город был не просто балтской столицей, но и стольным городом всего княжества. Новогрудок и Тракай, прежде бывшие столицами, на эту роль не годились. О значении, которое литовский князь придавал Вильне, свидетельствует его письмо римскому папе, в котором Гедимин называет новый город «civitate nostra regia Vilna» — «город нашего правления Вильна» (от 15 августа 1323-го). Себя он при этом именует «Gedeminne Dei gratia Letphanorum Ruthenorumque rex» — «Гедимин Божьей милостью царь летфанам русским».

Любопытно, что немецкий писатель Виганд Магдебургский в XIV веке называет Вильно civitas Ruthenica (русским городом), что свидетельствует о том, что город был не только балтским, но и славянским политическим центром.

Гедимин воздвиг на Турьей (нынче Замковой) горе мощный Верхний замок, от которого сегодня остались развалины. Город был обнесён мощными стенами и рвами, в нём постоянно располагался гарнизон. Позже у подножия Замковой горы был построен Нижний замок, а на холме Трёх крестов — Кривой замок. Рядом с ними образуется городское поселение, в котором живут ремесленники и торговцы.

Сыновья Гедимина разделили между собой княжество, однако Вильно продолжал сохранять столичное значение вплоть до Люблинской унии 1569 года. Позже он был столицей ВКЛ в составе Речи Посполитой.

Центр западнорусских земель

Западнорусские земли начали входить в состав ВКЛ уже при Миндовге, однако именно Гедимин осуществил подлинную централизацию княжества.

При нём ВКЛ начинает приобретать черты государства двух народов (литовцев и русских), русское население заселяет не только столицу, но и соседние балтские земли.

Впрочем, город длительное время сохраняет свой языческий балтский облик. Языческое святилище, возникшее ещё до Гедимина, становится важным религиозным центром, великие литовские князья не отказываются от своих богов. Учитывая то значение, которое придавали религии в то время, важно отметить, что литовские князья восприняли более развитую русскую культуру, но не ассимилировались. Более того, литовцы оставались в ВКЛ «титульным» народом, который после крещения в католичество окончательно оторвался от Руси.

При Гедимине к ВКЛ были мирно присоединены Полоцк, Брест, Пинск, Туров и другие города. Его сын Ольгерд уже прибегает к завоеваниям. В 1359 году он захватывает Брянское княжество.

Расцвет Великого княжества Литовского приходится на период правления князя Витовта. Он не только присоединил к государству огромную территорию, но и активно использовал институт вассалитета, когда вроде бы независимые русские князья признавали себя младшими союзниками великого князя и оказывали ему помощь в войнах и дипломатических конфликтах.

Впрочем, Витовтом процветание ВКЛ и завершается. Отныне и до самой ликвидации княжества им управляют слабые и безвольные правители, которые в лучшем случае без потерь удерживают в своих руках часть прежней территории.

Город постоянно растёт и процветает. В 1387 году он приобретает магдебургское право — немецкий вариант самоуправления. В начале XVI века укрепления города обновляются, он обносится мощной стеной с тремя башнями и девятью воротами.

В отличие от Москвы, Вильно — это изначально город западноевропейского типа, много перенявший из Западной Европы. Соответственно, тип государственности ВКЛ не похож на московский. Русские оказали лишь частичное влияние на его формирование. То есть Вильно был центром государства, но не русским городом.

Великие литовские князья собирали русские земли, но оставались язычниками и литовцами по своему мировоззрению. Неслучайно даже самый великий князь Литвы, Витовт, носил языческое имя. Западнорусская знать до поры мирилась с подобным положением, поскольку язычники не посягали на православную веру. Однако ситуация круто изменилась в 1385 году, когда князь Ягайло принимает католичество и становится польским королём. Литовская государственность в глазах православных феодалов теряет прежнее значение, они начинают ощущать её сугубую чуждость и всё больше тяготеют к Москве.

Интересно, что, в отличие от Москвы, ВКЛ никогда не имело определённой государственной идеологии для собирания окрестных русских земель.

Удельный город превращается в столицу

Москва выделяется своим особым государственным мышлением уже при первом князе Данииле Александровиче.

Юный московский князь прибывает в город в качестве младшего удельного князя, полностью находящегося в «воле» старших братьев. До определённого момента ситуация остаётся неизменной, однако возмужавший Даниил полностью меняет свои отношения с родственниками. Отныне мерилом его поступков становится целесообразность.

Даниил разбивает рязанского князя Константина и забирает у него важную крепость Коломну. Этот поступок для Северо-Восточной Руси выглядит необычным. Традиционно русские князья воевали между собой за влияние, но не присоединяли к своим княжествам новые территории.

После смерти бездетного переяславского князя Ивана Дмитриевича Москва ещё больше усиливается, так как последний завещал Даниилу своё княжество.

Впрочем, первый московский князь почему-то не претендует на Владимирское княжество. Он завещает детям богатое наследство, которое позволяет его сыновьям Юрию и Ивану активно включиться в борьбу за власть и победить соперников.

У Москвы уже при Данииле появляется сильный соперник — Тверь, которая тоже претендует на главенство в Северо-Восточной Руси. Впрочем, тверским князьям не хватало государственного мышления. Они не стремились расширить своё княжество за счёт владений соседей, им было достаточно зыбкого признания иными местными Рюриковичами своего сиюминутного превосходства.

Это и обусловило победу Москвы. Используя влияние на золотоордынских ханов, она добивается того, что все севернорусские князья постепенно признают неоспоримый авторитет московского князя и действуют в русле его интересов.

При этом Московское княжество продолжает присоединять новые территории. При Юрии Даниловиче московской крепостью становится Можайск, Симеон Гордый забирает «вымороченный» (оставшийся без князя) Юрьев-Польский. При Дмитрии Донском за Москвой окончательно закрепляется Владимирское княжество, которым прежде владел только тот князь, который получал от хана статус главного правителя на Руси.

Третий Рим

В послании старца псковского Елеазарова монастыря Филофея Москва впервые обретает государственную идеологию.

Любопытно, что Филофей не стремится к возвеличиванию Москвы в качестве политического центра. Для него Третий Рим — это духовное понятие. «Два Рима пали, третий стоит, а четвёртому не бывать». Под первым Римом Филофей имеет в виду непосредственно город Рим, ставший христианским. Вторым Римом, безусловно, является Константинополь.

Для чего же Москве статус Третьего Рима? Дело в том, что в среде православного духовенства было распространено мнение, что христианские столицы отошли от первоначального христианского благочестия и ударились в ересь. Особенную ненависть вызывало католичество, после разделения церквей обретшее статус латинской ереси.

Филофей считает Москву последним православным бастионом, падение которого означает гибель христианства. Неслучайно его послание наполнено эсхатологическими мотивами (мотивами конца света).

В отличие от послания Филофея, «Сказание о князьях Владимирских» — чисто политический манифест. Возникает он в характерное время — период правления Ивана III.

Дело в том, что великий князь московский Иван III стал главным собирателем русских земель вокруг Москвы. Приняв от отца княжество средней руки, он передал сыну мощное и консолидированное государство, в котором практически не осталось удельных правителей.

В 1488 году Иван принимает титул «государь всея Руси». Своей женитьбой на византийской царевне он утвердил преемственность московских князей от византийских базилевсов (царей). Гербом Московского княжества становится византийский двуглавый орёл.

Автор «Сказания о князьях Владимирских» выводит род московских князей от брата римского принцепса (правителя) Августа — Пруса. По легенде, он был родственником князя Рюрика, от которого пошёл род московских князей.

Разумеется, «Сказание» является абсолютно мифологическим творением, лживым от начала и до конца. Впрочем, удивляться здесь нечему — в то время генеалогия опиралась на абсолютно фантастические домыслы.

Таким образом, под фундамент московской государственности было подведено духовное и светское обоснование.

Сравнение Москвы и Вильно

При всей исторической значимости между Москвой и Вильно нет никакой схожести.

Вильно изначально не имел никакого отношения к Руси, Гедимин воздвиг его возле древнего языческого святилища и утвердил в качестве столицы разноплеменного государства. Западнорусская знать, входившая в состав политической элиты ВКЛ, молчаливо признавала стольный город своим государственным центром, однако не считала его столицей Руси.

Литовское население ВКЛ так никогда и не было русифицировано, с принятием им католичества пропасть между литовцами и русскими лишь расширилась. Следовательно, русские были скорее подданными литовских князей при титульном литовском этносе.

Став католической столицей княжества, Вильно ещё больше отдалился от русских. Он не был похож на русские города ВКЛ. Город достаточно быстро приобрёл западноевропейский облик, отличный от вида русских городов. В нём массово начали селиться немцы, поляки и евреи.

Не будучи по своей сути русским государством, ВКЛ не могло создать русскую государственную идеологию. Поэтому с определённого момента роль центра объединения русских земель им утрачивается.

В отличие от ВКЛ, Московское княжество изначально было русским и православным государством с однородным в этническом отношении населением. Это позволило ему без особых сложностей стать сначала центром Северо-Восточной Руси, а потом и остальных русских земель.

Духовная и светская идеология Москвы на определённом этапе начала привлекать западнорусскую православную знать, в XV веке толпами отъезжающую в Москву.

После вхождения в состав Речи Посполитой ВКЛ теряет даже слабые черты русскости, литовская знать полонизируется и отделяет себя от местного православного народа. Это приводит к тому, что в период московско-польских войн крестьяне массово приветствуют приход русских войск.

В настоящий момент в литовском Вильнюсе практически не осталось следов русского влияния. Город окончательно вернулся в своё литовское прошлое и продолжает его холить и лелеять.

Источник







Смотрите также: