Круглосуточный гул от бомбежки: город Мосул исчезнет с лица земли

18.11.2016, ТРК «Звезда».

Специальный репортаж военных корреспондентов Александра Коца и Дмитрия Стешина из Ирака, где иракская армия при поддержке сил западной коалиции штурмует Мосул, занятый террористами ИГИЛ (запрещена в РФ).

«Боевики среди нас»

Различия между битвой за Алеппо в Сирии и операцией западной коалиции под иракским Мосулом сразу бросаются в глаза. В Сирии основная задача войск — максимально разгрузить зону боевых действий от мирного населения. Ведь без спасения людей не удастся в будущем восстановить сам Алеппо и его промышленный потенциал. А значит, наладить послевоенную экономику Сирии. Отсюда и гуманитарные коридоры, «режимы тишины» и переговоры с «умеренными» боевиками. Штурм Мосула идет совсем по-другому. Никто не скрывает, что города с таким названием после взятия, скорее всего, не будет.

Колонны беженцев выбираются из Мосула самостоятельно, гуманитарных коридоров нет, а боевые действия ради выхода мирных жителей никто прекращать не собирается. Мы слышим круглосуточный гул от бомбежки. Только на прошлой неделе просачивались сообщения о двух ударах по мирным домам, в результате которых погибли до восьми иракцев. Но международное сообщество не зацикливается на «сопутствующих потерях». Мы спрашивали беженцев из Мосула, насколько точно бьет коалиция. Они испуганно смотрели на десятки телекамер и отвечали подчеркнуто дипломатично: «Там боевики среди нас. Невозможно бить по террористам, не задевая местных жителей».

Необходимая бомбежка

— У иракской армии большие проблемы, — объяснял нам курдский генерал Баграм Дуски. — Если не справятся, мы подключимся. Но только когда они об этом попросят. А пока — стоим. Курды встали под Мосулом полукольцом, окопались и разглядывают в бинокли дымы от бесконечной авиационной бомбежки. Мы же двинулись в сторону иракской армии.

По шоссе шли тягачи с танками «Абрамс», бегали «Хамви», немецкие бронетранспортеры и специальные машины с боепитанием и устройством для перезарядки. Иракская армия вооружена очень серьезно. Но пока наступающие воюют по большей части с воздуха. Мы проезжаем христианский город Бартелла. Вдоль шоссе его просто выбомбили, уничтожив комплекс из придорожных забегаловок, жилые двухэтажные дома с небольшими квартирками, офисы…

Потолки садились на полы, хромированные конструкции скручивались жгутами. Протискиваешься сквозь этот хаос в зал, а на столах стоят нетронутые бутылочки с соусами и салфетницы. Офицер иракской армии уверяет нас, что бомбежка была необходима — на этой улице была позиция боевиков. Однако следов городского боя не видно.

Мы ходим по комнатам, по которым словно пронеслась буря. Небогатый домашний скарб, простенькая мебель, битая посуда, сломанная бытовая техника, кукла, лежащая на груде бетона в квартире с огромной дырой вместо крыши…

Мы видели раздолбанные авиацией позиции боевиков в Сирии. Они выглядят по- другому — граффити исламистов, наклейки, жгуты, шприцы… Здесь ничего о присутствии террористов не говорило. Сейчас те, кто жил в Бартелле, превратились в беженцев. По оценкам ООН, в Курдистан из Мосула выйдут до 1 миллиона 200 тысяч беженцев. Столица иракского Курдистана Эрбиль к этому не готов. Западные друзья помогать не спешат.

— Сейчас идут переговоры о строительстве 9 лагерей, в которых смогут разместиться 225 тысяч человек, — говорил нам представитель правящей Демократической партии Курдистана Хемин Хаурами. — Пока построено только три лагеря на 10 тысяч палаток, этого хватит всего на 70 тысяч беженцев. А нужно как минимум в 10 раз больше..

Красные галочки

Городок Кайяра неподалеку от Мосула недавно оставили боевики. Мост, ведущий к городку, взрывали и обстреливали много раз. Один рухнувший пролет над речкой Тигр полностью засыпали песком, залатав многометровую брешь, но переправу раз за разом уничтожали то коалиция, то террористы. И тогда мост бросили, а рядом с ним возвели понтонную переправу.

К нам навстречу выбегают иракские саперы, кричат, размахивают руками:

— Назад, назад! Убирайте машину!

Боевики не успокоились. Рано утром понтонный мост опять обстреляли, одна ракета не сработала. Мы залегаем, внутренне сжавшись. Но вместо мощного взрыва — два жалких хлопка и визг улетевшего хвостовика. ИГИЛ (запрещенная в России экстремистская организация) отогнали достаточно далеко, поэтому до моста долетают ракеты с минимальным зарядом взрывчатки.

За мостом ясный осенний день превращается в ночь от черного дыма. Горят скважины и подземные резервуары с нефтью. Их террористы подожгли два дня назад, уходя в Мосул.

У нашей машины автоматически включаются фары. Мы едем во тьму, но в ней, по крайней мере на центральной улице, уже кипит какая-то торговая жизнь. Продают фрукты, сигареты, тапочки. Висят ободранные и разделанные бараньи туши. Правим к одному из нескольких жирных столбов дыма. Улицы пусты, на воротах всех без исключения домов нарисована красная галочка — это знак, что дом осмотрен или зачищен армией. Горящая скважина собрала всю местную детвору, мы их назвали чумазиками.

Всю игиловскую «оккупацию» дети провели в городе. Говорят, исламисты поначалу запретили ходить в школу, но потом разрешили учиться за деньги. Список предметов, правда, был радикально сокращен до изучения Корана, норм шариата и арабского языка.

— Бои закончились, и мы наконец смогли вернуться в свои дома, — говорит глава семейства Сейид. — Те, у кого они остались, конечно. Даст Бог, скоро освободят Мосул и жизнь наладится. Террористы запалили скважину, когда поняли, что не удержат город. А что теперь с природой? Мы же дышим этой гарью. Весь сад занесло пеплом.

Нефть — это главный товар террористов, их «черная кровь». И боевики до последнего пытались удержать НПЗ. Нефтеперерабатывающий завод находился на окраине города. К нему примыкала железнодорожная станция, откуда цистерны с топливом уходили покупателям, не брезгующим торговлей с крупнейшей террористической организацией. Авиация коалиции стерла с лица земли всю нефтяную инфраструктуру города. Огромные хранилища, выгоревшие и разодранные мощными взрывами, теперь стоят мрачным памятником былой экономической мощи исламистов.

Вода «на всех»

От железнодорожного вокзала не осталось ни единого «живого» строения.

— Боевики поставили здесь, прямо во дворе этого дома, зенитные установки, — ведет нас по руинам боец иракской армии Мухаммад. — Вели отсюда огонь по самолетам, а потом собрались и уехали, остались только мирные люди. Сразу после этого авиация дома разбомбила, погибли две семьи, 18 человек. Среди них были и дети… Главное место развлечений для местной ребятни — футбольный стадион.

Когда-то пацаны гоняли здесь в футбол. Но с приходом исламистов спортивные игры были запрещены. А на поле появился рынок. Здесь можно было купить все — от одежды или продуктов до оружия и рабов. Сейчас стадион «вспахан» мощнейшими авиабомбами. Несколько пацанов просто теряются на дне одной из воронок. Бетонный навес над судейской трибуной сложился в форме горки. И местная ребятня облюбовала его, устроив покатушки на фанерках. Толпа малышни провожает нас к машине. И не просит денег, они просят воду. Знаками показываем: «На всех!» — и раздаем маленькие бутылочки. Вода в этой пустыне ценится не меньше нефти. Гуманитарных конвоев здесь нет, и мы жалеем, что взяли с собой так мало воды.

Авторы: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Смотрите также: